А когда из приюта я вышел...

Судьба выпускников детских домов складывается не всегда удачно. Во взрослой жизни им очень сложно адаптироваться. В люди пробиваются единицы. В чем же причина неприспособленности к самостоятельной жизни?

«А вы помните, как директор кричал на линейках, что хлеб и колбаса на деревьях не растут? Мы лишь смеялись в ответ. А когда вышли за пределы детского дома, оказалось, что понятия не имеем, откуда берутся хлеб и колбаса, как готовить еду, правильно тратить деньги. Да и вообще жизнь на «свободе» оказалась не такой сказочной, как мы ее себе представляли».

…Несмотря на то, что на календаре декабрь, деньки на улице стоят теплые. Поэтому встретиться с выпускниками решили в беседке, недалеко от дома «Мехрибонлик» № 21.

Первой пришла Камилла Андакулова. Остановившись у ворот детского дома, она задумалась. В памяти всплыло детство: она, двенадцатилетняя девчонка, идет с семилетней сестренкой Зариной. Тетя Валя (так звали женщину, у которой они жили четыре года после того, как мама уехала на заработки в Россию) обещает, что это временно и скоро мама обязательно вернется и заберет их отсюда. Камиле страшно, но нужно поддержать Зарину, которая ничего не понимает. Маму она не помнит. Ведь та уехала, когда Камиле было семь, а Зарине три. Но, как оказалось, нет ничего более постоянного, чем временное. Мама не вернулась. Она нашлась, но гораздо позже. По глазам Камилы стекают слезы, которые она тщательно пытается скрыть.

– Сколько лет прошло после выпуска, а все никак не научусь спокойно реагировать, – комментирует Камилла. – У каждого человека должен быть дом, в котором хранятся теплые воспоминания о детстве, куда он может прийти, чтобы отогреться, отдохнуть от будничной суеты. А что есть у нас? Лишь эти ворота, которые мы не решаемся переступить. Да и после выпуска ты уже чужой. Твое место занято другим ребенком. Тебя здесь никто не ждет, не помнит.

За Камилой подтягивается и Диляфруз Тагабекова. В отличии от Камилы в детском доме она провела лишь год. Да и попала она сюда по собственному желанию. Так как мама ее бросила. Много лет Диля жила у маминых подружек, пока однажды не увидела передачу по телевизору про детский дом и не попросила женщину, у которой жила последнее время определить ее туда.

– В детском доме сложно, – говорит Диля. – Ведь большинство ребят находятся здесь по много лет. Поэтому чужого в свою стаю принимают не сразу. Поначалу могут издеваться над тобой, скидывать тебе работу посложнее. Постепенно получается найти друзей. Здесь главное не быть жадным и не «стучать» на своих. Таких не любят. Но именно здесь понимаешь, что такое настоящая дружба, взаимовыручка.

 Жизнь в домах «Мехрибонлик» сильно отличается от семейной. Здесь нет понятия личные границы, личная комната, личное время, нет возможности уединиться. Здесь все по-другому. С одной стороны, государство создает все возможные условия, чтобы у ребят было все необходимое для счастливого детства. С другой – многие проблемы так и остаются годами за бортом. Их результатом становится в дальнейшем социальная неадаптированность.

– За этим домом росла айва, – указываю я на наше секретное место.

Диля не помнит. Не застала она эти времена. Мы с Камилой весело хохочем, вспоминая, как перед школой бегали срывать айву, собирать орехи, как гоняли нас хозяева огородов, как Камила неоднократно писала письма в передачу «Жди меня», пытаясь найти маму. В памяти свежи не только эти воспоминания. Их много, и они разные. Помнится и то, как в младшем детском доме за любую провинность били, заставляли по часу, а то и больше держать стулья над головой. Руки от этого затекали очень сильно. Однако, не плакал никто. Слезы считались непозволительной роскошью.

– А помните, как директор нам часто кричал на линейке, что хлеб и колбаса на растут на деревьях? – говорит Камила. – Мы лишь смеялись в ответ. А когда вышли за пределы детского дома, оказалось, что понятия не имеем, откуда берутся хлеб и колбаса, как готовить еду, правильно тратить деньги. Да и вообще жизнь на «свободе» оказалась не такой сказочной, как мы ее себе представляли.

 –  Жизнь в детском доме часто формирует у ее воспитанников потребительское отношение ко всему: готовый завтрак, обед, ужин, различные экскурсии, поездки в лучшие рестораны города, постоянные гости, спонсоры с подарками. Это все воспринимается, как само собой разумеющееся, – говорит психолог Валерия Мелконян, которая 17 лет проработала с воспитанниками детских домов. – Обычно к 14-15 годам у ребят из навыков – разве что хорошо убраться. Они часто мечтают выйти из детского дома, а оказавшись за воротами, не умеют ничего. А знаете, как это сложно, когда много лет ты живешь в условиях полной обеспеченности, а потом тебе говорят, ты вырос, давай до свидания. Вопрос в том, насколько взрослым можно назвать ребенка в 16-17 лет?   

После выхода на «свободу» ребят для получения специального образования устраивают в колледжи, академические лицеи. Во время учебы государство платит такому ребенку ежемесячное пособие, чтобы тот мог спокойно учиться и не думал, где взять деньги на еду. Но здесь и начинаются трудности. Оказавшись за воротами детского дома, выпускники осознают, что ничего не умеют. Элементарно не знают, как и где делать покупки, что такое коммунальные платежи, как планировать бюджет.  

По юности не понимаешь важность получения образования. Более того, когда ежемесячно получаешь пособие, равносильное зарплате взрослого человека, сложно не поддаться разным соблазнам.

– Когда начинаешь жить самостоятельной жизнью, – поначалу испытываешь эйфорию, – говорит Диляфруз. – Но как только начинаешь сталкиваться с трудностями – это состояние быстро заканчивается. Я рано повзрослела, поняла, что во всем мире одна. И лишь я ответственна за свою дальнейшую судьбу и образ жизни. Как и всем подросткам, было очень тяжело. Порой казалось, что никто не понимает, что в огромном мире для меня нет места. Окончив третий курс академического лицея, к своему сожалению, не смогла поступить в институт. Оставшись на улице с вещами, позвонила знакомой, слезно молила ее помочь, просила переночевать у нее несколько дней, пока не решу, как дальше жить. Пыталась неоднократно найти работу. Из-за отсутствия опыта и стажа не брали нигде. Спустя время по рекомендации знакомой устроилась в детский дом №23 няней. Первый день на этой работе запомнился на всю жизнь. Мне дали малышей – от трех до шести лет. Которые окружили меня, как только я вошла в группу. Они протягивали крохотные ручки и называли мамой. Вы представляете, мой шок! Мне едва восемнадцать, а меня мамой назвали. Никогда не забуду эти глаза, полные надежды на получение ласки, любви, понимания. Так, днем ходила к репетиторам, а ночью работала няней. И уже следующая попытка поступить на юридический факультет оказалась удачной.

Чувства ненужности и одиночества преследует воспитанников из детского дома еще очень долго. Справляется с ним не каждый.

О. было 18. Год как вышел с детского дома. Умный, веселый, ответственный – так бы его охарактеризовали все, кто знал. Один из ноябрьских дней 2004 года запомнился многим. Слух о том, что О. умер, разлетелся очень быстро. Что случилось? Повесился. А в декабре у него родилась дочь.

 Неоправданные надежды, неприспособленность ко всему могут стать причинами суицида, воровства, алкоголизма, состояния «мне все обязаны», раннего материнства, полной безответственности. Именно по такому сценарию обычно и развиваются события жизни многих выпускников. Плыть против течения получается не у всех.

Мы с Камилой также прошли этапы сложного взросления. Попытка суицида, нежелание учиться, раннее материнство – было все. Больше всего мечтали об одном – иметь рядом маму. В такие моменты она очень нужна. Иногда спрашивают, что может в раннем возрасте сподвигнуть на неосторожный шаг? Ответ прост: ощущение полной ненужности. В детском доме были хотя бы воспитатели, а здесь – никого!

– Поздняя ночь, меня везут на скорой. Я еще в сознании. В окно вижу фонари. Они кажутся такими красивыми. Свет переливается так, что город напоминает сказку. В этот момент очень хочется жить. Но ты уверена, что больше никогда не увидишь ту красоту, которая внезапно перед тобой открылась. Ведь ты уже сделала свой выбор, и выпитые тобой таблетки отнимут шанс на жизнь. Врачи спасли. Это и стало отправной точкой для новой меня. Захотелось чего-то достичь. Было сложно, не раз хотелось опустить руки и плыть по течению. Но город, напоминающий сказку, не позволял свернуть с выбранного пути.

Камиле стать сильной помогла ее дочь Карина, которая родилась с тройным пороком сердца, и врачи не давали малышке и года жизни. Но, взяв впервые маленький комочек на руки, Камилла поняла, что ради нее она свернет горы. Она поступила в университет, параллельно искала врачей, кто сможет дать хотя бы надежду на то, что девочка будет жить. Специалисты из Южной Кореи прооперировали малышку, когда ей было около двух лет. Ребенок тогда еще не умел ходить, сильно отставал в физическом развитии. Шансы были 50 на 50. Сегодня Карине почти 13 лет. Камила крепко стоит на ногах. Она даже нашла свою маму.

 – «Просить прощение уже поздно, да и нет смысла. Все случилось, как случилось». – Эти строчки мне написала моя мама, которую я нашла через «Одноклассники», когда мне было около 23 лет, – рассказывает Камилла. –Все свое детство я мечтала о встрече с ней, не хотела верить, что она умерла. Но так как много лет она не давала о себе ничего знать, меня уверяли, что скорее всего, ее давно нет в живых. Я уже даже смирилась с этой мыслью. Но мама оказалась жива. Правда, места для меня в ее жизни не нашлось. Она считает, что нет смысла ворошить то, что давно пора бы забыть. Простила ли я ее? Не знаю. Но жить без нее недавно научилась.

И главное, поняла, что после выхода из детского дома, к сожалению, есть два пути – либо ты сдаешься, и там как карта ляжет. Ведь, по сути, в 16-17 лет ты учишься заново жить и, кажется, встречаешь чересчур много преград, а рядом нет никого. Есть еще один вариант. Идешь вперед, несмотря ни на какие сложности. Второй путь сложнее, но он того стоит. 

Оксана Малосабирова

Читайте также:

• Дом, в котором живет счастье
• Как одна встреча может изменить жизнь: истории трех узбекистанцев