Иззатулло Собитов: «Врачи и до пандемии были героями»

Студент шестого курса Ташкентского педиатрического медицинского института, председатель Совета студентов этого вуза Иззатулло Собитов проработал в распределительном центре на базе Узэкспоцентра две смены. По его словам, павильон центра напоминал ему большую шахматную доску, где каждый неверный ход мог обернуться трагедией.

О том, как врачи спасают жизни соотечественников, рассказывает герой материала.

За неделю до введения первых ограничительных мер студентам медицинских вузов сообщили, что с 16 марта начинается практика, которая должна была состояться только летом. Нашей задачей было грамотное информирование народа о профилактике коронавирусной инфекции.

Меня всегда привлекала деятельность международного комитета Красного Креста. Помню, в конце первого курса за рубежом была вспышка лихорадки Эбола, я тогда хотел оказаться в эпицентре и помогать медикам. Когда ситуация с коронавирусной инфекцией коснулась нашу страну, стал искать способы устроиться в больницу, которая принимала пациентов с этой болезнью.

К сожалению, в марте попытки оказались безуспешными. Во-первых, родители были категорически против, а их одобрение для меня было важно. Во-вторых, на тот момент функционировал только Научно-исследовательский институт вирусологии, куда студентов не брали.

Тогда мы решили помогать информационно. В Телеграм-канале Ассоциации студентов медицинских вузов Узбекистана стали публиковать актуальные сведения о коронавирусе. К примеру, как надевать и снимать средства индивидуальной защиты. Позже обратили внимание на проект «Казахстан, дыши!», который частично решал проблему нехватки кислорода для тех, кто лечился дома. Также это существенно облегчало нагрузку на персонал скорой медицинской помощи. В августе в Ташкенте тоже стартовала акция «Дыши, Узбекистан!», а благотворительному фонду Ezgu Amal, поддержавшему эту инициативу, помогали и мои друзья из Ассоциации студентов-медиков Узбекистана.

Врачи приходили пешком

Узнав, что на базе Узэкспоцентра начнет работать распределительный центр для больных коронавирусом, я снова обратился к родителям. На этот раз ответ был положительный – они наконец разрешили мне там работать. Однако уже после получения одобрения осознал, какая ответственность ложится на мои плечи. Забегая вперед скажу, что по-настоящему понял, что меня ждет, только когда переступил порог павильона.

Спустя пару часов после разговора с родителями я сразу отправился в центр. Было много людей, его готовили к открытию. Врачи приходили пешком. От меня потребовали только ксерокопию паспорта и студенческий билет. Затем провели небольшое собеседование, после которого приняли на работу медбратом. Мне сказали съездить домой и взять вещи с расчетом на две недели – столько длилась смена.

Мама заплакала, когда узнала, что я принят – то ли от гордости, то ли от опасений. У меня хронический пиелонефрит (воспаление ткани почек – прим. ред.), понимал, что, если заболею, могут быть осложнения.

Ожидала полная неизвестность

В распределительный центр привозили тех, у кого было подозрение на коронавирусную инфекцию. За пациентами наблюдали в течение трех дней, если состояние улучшалось – выписывали, ведь не все случаи с симптомами кашля и температуры – это COVID-19. А если обнаруживалась тяжелая форма коронавируса, больного переводили в специализированную больницу Зангиоты.

Нас поселили в гостинице, которая находилась рядом с местом работы. Сказали, что прием больных начнется в 9 вечера, но в тот день центр не открыл двери. Ночью не смог уснуть – переполняли эмоции. Представьте: огромное фойе, разделенное на два блока по 500 койко-мест. Большой поле для работы. Отмечу, что на такое количество мест организовали необходимое количество аппаратов, пригласили персонал и полностью обеспечили медикаментами.

На смену было запрещено брать личные вещи. Да, никаких телефонов, так как из-за них оставался риск нарушишь личную гигиену.

Студентов [медицинских вузов] принимали только на должность медбратьев и сестер. Помимо нас были санитары, у них допускалось отсутствие профильного образования. Они в основном следили за чистотой центра, помогали больным в передвижении. Еще были волонтеры, которые перевозили пациентов из машин скорой помощи, передавали посылки от родственников, но внутрь центра не заходили. Конечно, большая нагрузка легла непосредственно на врачей, а также эпидемиологов, которые наблюдали за обстановкой и соблюдением всех установленных мер.

Лицом к лицу с коронавирусом

Мое дежурство длилось восемь часов – с 17:00 до 1:00. Во время смены мы не ели, не пили, не пользовались уборной. Однако организм быстро приспособился к режиму. День всегда начинался с переклички, после окончания каждого получали зарплату.

За любую оплошность увольняли.

Были и свои способы справиться, например, с жаждой. Один медбрат соорудил приспособление из полулитровой баклажки и системы для капельницы: проколол крышку бутылки и опустил через нее один конец системы, а второй провел через шею и приклеил к внутренней стороне маски. Так он мог при желании выпить воды, при этом, не покидая места работы. Все было продезинфицировано.

Каждый раз, когда заходил в павильон, была внутренняя тревога.

Окончание смены стало для нас не менее ответственным моментом, чем сам процесс работы, ничего нельзя упустить. Завершение дежурства – целый ритуал. Сначала дожидались сотрудников новой смены, докладывали о состоянии больных. Далее мы направлялись к выходу, там ставили подпись в документах, тем самым подтверждали присутствие на смене.

Затем начиналось самое интересное. Проходили через дезинфицирующий туннель, потом была так называемая «грязная зона», где мы снимали СИЗ и принимали душ.

Снимали костюм по четкой инструкции. Сначала дезинфицировали руки, потом стягивали первую пару перчаток и бахилы. Затем следовало расстегнуть молнию на комбинезоне, опустить капюшон, далее – сам костюм так, чтобы изнаночная сторона оставалась сверху, а наружная – снизу. Затем была очередь защитных очков и маски. В конце уже шла вторая пара перчаток.

В самом начале нам выдавали защитные костюмы, которые были будто из целлофана. Пот лился почти всю смену. Скажу больше, ты идешь, а за тобой остается мокрый след. Я ношу оптические очки, а еще сверху надевал защитные, и это тоже вызывало дискомфорт. Из-за волнения сердце билось очень сильно, даже слышал свое дыхание. С каждым выдохом очки запотевали сильнее и размывали картину.

На сменах было тяжелее скорее морально, нежели физически. Как-то поступила семейная пара, примерно лет под 50. Они были очень веселыми, рассказывали, что знакомы со школьной скамьи. Каждый раз, когда заходили к ним, мужчина по-доброму подшучивал над женой. До этого он пережил аварию и перелом позвоночника. Не сомневался, что и эту болезнь преодолеют вместе. У пары была положительная динамика, планировали их выписку.

Ночью состояние его жены ухудшилось, женщину подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Врач сказал: «У обоих – двусторонняя тотальная пневмония». Новость прозвучала как гром среди ясного неба. Ее муж теперь только и делал, что с тревогой смотрел в сторону супруги, даже засыпая. Больше не было ни одной шутки за все дежурство. К концу смены было решено перевести их в Зангиоту. Тогда мы четко для себя поняли, что с этой болезнью ничего нельзя предсказать.

В центре был специфический шум, который еще долго преследовал в воспоминаниях. Звук работающей аппаратуры в сочетании с разговорами медиков и пациентов – кто-то плакал, кто-то громко молился, а павильон за счет своей конструкции создавал эхо. В борьбе с любым заболеванием играет роль настроение пациента, поэтому мы выходили гулять с больными, общались и поддерживали их. 

Как неожиданно помог КВН

Расскажу еще один случай. Поступила семья – мама и две дочери, обе подростки. Я вел их как медбрат. Девчонки первое время боялись и никому не позволяли делать уколы, но у меня получилось наладить с ними контакт. На четвертый день, когда сдавал смену, услышал знакомые голоса. Открываю шторки, а они смотрят КВН. Говорю, что тоже выступаю там, что вот он я – участник лиги этого клуба нашей страны. Девочки сначала не верили. Переспросили сотню раз. А потом барьер был снят, они радовались, что их лечит не только профильный специалист по образованию, но и квнщик – представитель игры, которую они любят.

КВН не делает богатым, туда идут не зарабатывать.

Не могу не сказать об этой игре. В КВН пришел в 2015 году. Сложно было совмещать подготовку к играм и учебу. Думаю, мы отлично прошли наш второй сезон премьер-лиги. Этот опыт помог мне систематизировать профессиональные знания. Ведь любой выход – это структурированная последовательность действий. Если ты опытный игрок, это видно, твое выступление всегда грамотно взаимосвязано. За эти годы приобрел навыки, которые помогают в обычной жизни. Например, появилась уверенность, хотя раньше я был тихоней.

Чувство незавершенного дела

Возвращаюсь к рассказу о распределительном центре. Там я решил остаться на вторую смену. Не было серьезных причин отказываться от такого опыта, это полностью добровольное решение. И на третью смену согласился бы, но начиналась учеба. Единственное, переживал, что пока работаю, заболеют домашние и я не смогу быть рядом, помочь с лечением. Созванивался с родителями ежедневно, уточнял, как их здоровье.

Возвращение домой

После всех смен дома меня встречали как героя. Мама снова плакала. В общей сложности пробыл в Узэкспоцентре 29 дней. Спустя уже полтора месяца переболел коронавирусом, а находясь в очаге, не заболел. Думаю, это связано с тем, что персонал действительно соблюдал правила индивидуальной защиты.

Для тех, кто столкнулся с этой болезнью, советую не паниковать, нужно четко следовать инструкциям, которыми делится ВОЗ, соблюдать дистанцию и не пренебрегать масочным режимом. Важно мыть руки – это профилактика не только коронавирусной инфекции.

Считаю, что сегодня труд работников медицинской сферы стали больше ценить. По сути, мы каждый день так и работаем – спасаем жизни. Врачи и до начала пандемии были героями, которые заслуживают уважения.

         Записала Валерия Вааде

Фото из личного архива Иззатулло Собитова