Кролик Шредингера, или Как в «Ильхоме» проводили театральный эксперимент

Мы не знаем автора этой пьесы – Нассима Сулейманпура. Однако можем представить его по описанию. Он не знает нас, зрителей в Ташкенте, но искренне пробует рассказать из прошлого про наши эмоции сейчас, про реакции на его же текст. Пьеса «Белый кролик, красный кролик» есть как минимум на 25 языках, ее сыграли в театрах по всему миру порядка тысячи раз. На очереди – театр Марка Вайля «Ильхом» в столице Узбекистана.

У штурвала театрального эксперимента, построенного на абсолютной импровизации, поставили заслуженную артистку нашей страны Ольгу Володину. Ей предстояло получить на сцене запечатанный конверт и впервые прочитать «Кролика» драматурга иранского происхождения, проходя строчку за строчкой вместе со зрителями, лавируя и удерживая баланс театрального напряжения.

Удалось ли ей? Несомненно. Она смогла мастерски обойти рифы непредсказуемой импровизации, не налететь на звенящую тишину непонимания, вывести на эмоции других, но не сорваться в них самой. Ольга Викторовна предупредила сразу: сегодня она «проводник» между писателем и зрителем. Вот текст, вот автор, вот место для него на сцене театра, в котором он никогда не был и не будет. Предупредили, что этот театральный эксперимент больше не повторится.

Удивительно, как во время всего действия неизменно ощущается присутствие автора пьесы. Он ведет диалог со зрителем, он же пытается ответить на главные вопросы – о свободе, выборе, и, наконец, о жизни.

Для «Ильхома» интерактив с залом – не новый ход, скорее привычный и ожидаемый. Зрители уже сидели на парковых скамейках в «Сценах у фонтана», выступали «судьями» в «Орестее», танцевали на сцене в «Заратустре от Ницще», цитировали Пушкина в «Свободном романе». Всегда у этого была та или иная цель – максимально погрузить в сюжет, заставить сопереживать, размышлять и быть не сторонним свидетелем, а частью постановочной жизни.

Ольга Володина в этот вечер читала текст, который держали ранее в руках Вупи Голдберг, Джон Хёрт, Стивен Фрай и многие другие. Автору звучащих со сцены ташкентского театра строк в силу обстоятельств нельзя было покидать родной Иран. Тогда он создал пьесу, которая отправилась в кругосветное путешествие за него и одновременно вместе с ним. У него все получилось. Теперь он образно в Ташкенте, встречайте.

И ему отвечали, и с ним вместе смеялись, грустили и задумывались о чем-то важном. Зрители невольно стали сначала участниками театральной импровизации, а потом уже и социального эксперимента. Кролики – белый и красный – его подопытные герои, «наглядные примеры» нашего общества. Автор через актера-проводника и свой текст как будто бы разворачивает зеркало на зрителей. И вот мы видим отсылки к окружающим, к себе самим, к настоящей реальности, бесконечной смене лидеров и масс с заранее предрешенным сценарием.

Неважно, что автор живет в другой стране и писал эту пьесу в 2010 году. В «Белом кролике, красном кролике» он находится здесь и сейчас и говорит об этих минутах. Ему удалось заточить себя в текстовые строчки, тем самым оставаться живым при любом другом реальном раскладе. Как в эксперименте с котом Шредингера, одновременно герой пьесы может быть и жив, и мертв, быть и победителем и побежденным, пытаться спасти и оказаться убийцей. Герой – это автор из другой страны, это наша актриса, это я и это вы.

Для Ольги Володиной в этот вечер предстояло не только говорить голосом драматурга Нассима Сулейманпура, но и встать перед жизнеопределяющим выбором. Создатель пьесы методично и тонко затягивал и ее, и зрителей в свою игру. Все начинается с юмора, простых, даже детских историй, переходит на оглушающе искренний монолог и завершается… продолжением нашей жизни. Точки нет. Есть снова настоящее, в которое из спектакля-читки выбрасывает так же неожиданно, как барахтающегося в океане на случайный обломок корабля. После крушения иллюзий предстоит жить дальше.

Зрители выходят из зала, оборачиваясь и размышляя, правильный ли выбор они сделали. А выбирать им пришлось. Возможно, они только что предали и бросили человека. Возможно, каждый из них стал частью равнодушной толпы, как бы громко не звучал его голос в обсуждениях и попытках что-либо спасти. И даже обособленный «красный кролик», которого во время интерактива выделили из зала, наградив образной морковкой, идет в массе других, постепенно становясь таким же, как и все.

Юлианна Мороз